Механизмы антропоптоза (резюме)

Итак, согласно представленной выше точке зрения, антропоптоз имеет место тогда, когда организм либо вовсе лишён эротической цели, либо его эротическая интенция существенно ослаблена или искажена. Поскольку для человека продление рода не сводится к деторождению, а предполагает активное служение социуму всей полнотой своих качеств (созидательный труд, социальная активность, творческая деятельность, трансляция культуры и т.д.), удовлетворение соответствующих потребностей не менее значимо, нежели так называемых витальных (в питье, в пище и т.п.). При этом социальная невостребованность фактически столь же болезнетворна, как и социальные запреты: и в том и в другом случае организм утрачивает возможность быть целеустремлённой системой, реализоваться в качестве таковой. Как следствие — пониженная жизнеспособность/прочность и аутоагрессия. Так что и психосоциальная депривация/аутодепривация, и агрессивное давление со стороны какого-либо значимого человека или социальной среды — всё это риски развития антропоптоза... В общем и целом они аналогичны обстоятельствам, запускающим на клеточном уровне апоптоз... Однако, в отличие от программированной гибели клеток, антропоптоз — явление всегда патологическое, ибо по своей сути человек — долгожитель. То, что сейчас дело обстоит иначе, по нашему мнению, определено, во-первых, негуманным устройством современного общества; во-вторых, тем, что само оно находится в глубоком системном кризисе; в-третьих, доминированием мировоззрений, предопределяющих развитие психосоциальной аутодепривации.

О наиболее общих патогенных факторах коммерческой цивилизации.

Поскольку современная цивилизация основана на принципе обмена, купли-продажи, её резонно именовать коммерческой (лат. commercialis — обменный, торговый), товарно-денежной. Идеологи, приверженные существующему устройству общества, называют его потребительским, утверждая при этом, что оно ориентировано на всеполное удовлетворение человеческих потребностей. Однако на деле при таком общественном устройстве главным мотивом хозяйственной деятельности является обогащение, нажива... Да, любые товары, услуги, разумеется, рассчитаны на удовлетворение тех или иных потребностей либо частных лиц, либо социальных групп. Но производится всё это вовсе не для того, чтобы удовлетворить, а для того, чтобы получить деньги. Они же, будучи универсальным эквивалентом труда, сами по себе не обладают никакой потребительской ценностью: непосредственно деньгами невозможно удовлетворить никакую реальную потребность. По этой причине деньгами невозможно насытиться, так что обогащение не имеет меры, и нажива — истинный двигатель прогресса. Проблема, однако, заключается в том, что, во-первых, круг человеческих потребностей ограничен; во-вторых, каждая из них имеет меру своего удовлетворения. Эта ограниченность нашей натуры явно противоречит стремлению к наживе, которое безмерно по своей сути. Означенное противоречие обнаружилось уже очень давно и со временем становится всё острее. Но, как известно, отказ от фундаментального принципа общественного устройства предполагает социальную революцию, а она пока по целому ряду причин невозможна. Так что на протяжении пока неопределённого срока существующая цивилизация будет эволюционировать. И для такого (эволюционного) развития реально открыт лишь один путь — путь преодоления ограниченности человеческой натуры [57]. Оно-то, к сожалению, возможно, ибо человек — существо до мозга костей социальное: все человеческие потребности формируются в процессе воспитания... Поскольку потребности нормальные (соответствующие биологическим задаткам и генетически детерминированной эротической ориентации) давно стали камнем преткновения для дальнейшего расширения рынка, всё более выгодным становится формирование потребностей ненормальных и извращённых: в сильно денатурированной пище, в алкоголе, в табаке, в наркотиках, в опасной развлекательно-информационной продукции... Вследствие такого положения слово «потребитель» уже сейчас становится синонимом слова «больной» [58]... Замысел данной книги не предполагает обсуждения всего круга болезненных явлений, развивающихся по социально-психологическим и культурно-психологическим причинам, поэтому ниже рассматривается лишь несколько принципиальных факторов, явно запускающих антропоптоз: культ наживы, образ врага, индивидуализм.

Культ наживы

Уже сама базисная мотивация современной деловой активности чревата антропоптозом. Дело в том, что в норме целеподчинённая деятельность человека весьма альтруистична, так как предполагает расходование значительной доли жизненных сил на осуществление родовой функции и на служение общественному благу, а культ наживы явно противоречит этому. Сколь нелепо подобное положение, убедительно показано в работе одного из самых авторитетных психологов прошлого века Эриха Фромма «Иметь или Быть»¹. И действительно, сейчас многие люди, реализуя принцип «иметь», заняты обогащением столь самоотверженно, что само их бытие, сводясь к накоплению, стало противоречить естественному предназначению жизни. В случае необходимости адекватная психотерапевтическая интервенция должна быть, во-первых, системной, во-вторых, базирующейся на том или ином альтруистическом мировоззрении... При этом естественно встаёт вопрос о том, где кончается психотерапия и начинается духовное наставничество². В ответе на него мы согласны с В. Франклом: «Медицинское служение не занимается «спасением душ». Это не может и не должно быть его задачей. Скорее оно занимается здоровьем души человека. А душа человека здорова до тех пор, пока он остаётся тем, чем он является по своей внутренней сущности, а именно бытием, сознающим свою ответственность, фактически — вместилищем сознания и ответственности».³

Образ Врага

Апологеты существующего общественного порядка, отстаивая его принципы, указывают на особую социальную ценность конкуренции, которая якобы сводится к соревнованию. Слов нет, конкуренция сильно ускоряет прогресс. Но ведь в сущности это никакое не соревнование, а столкновение и борьба, которые по мере ожесточения становятся «битвой не на жизнь, а нa смерть», превращаясь во всеобщую войну, когда и каждый человек, и социальные классы, и народы видят в другом ВРАГА. Ныне, как никогда ранее, справедливо латинское выражение «Homo homini lupus est» — человек человеку волк... Фактически каждый наш современник вынужден вести непрекращающуюся войну со всеми, используя христианские слова о любви и милосердии лишь для прикрытия⁴. Но человек, испытывающий пусть даже подспудную ненависть к другому человеку, неизбежно аутоагрессивен и, следовательно, опасен для самого себя. — Образ врага, будучи субъективной реалией, является неотъемлемой частью самого агрессора. При этом, чем больше ненависть к противнику, тем больнее она бьёт по человеку, безрассудно предающемуся этому чувству...

В общем, сейчас, в ситуации тотальной ненависти, вроде бы самое время вспоминать заповедь Христа — «любите врагов ваших...» [Мф 5, 44]. Однако она, к сожалению, во-первых, практически бессильна; во-вторых, ставит следующего ей в уязвимое положение... Дело в том, что принципиальная установка на борьбу, на агрессию, естественно, актуализирует образ абсолютного ВРАГА, каковым в христианском мире представляется дьявол. Сейчас этот «персонаж» и его присные — едва ли не самые популярные «герои» фильмов, книг... В такой ситуации заповедь «любите врагов ваших...» создаёт риск запустить антропоптоз... В наше время гораздо более ценной и психотерапевтически более значимой представляется другая христианская заповедь: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя...» [Мф 22, 39]. — Она куда больше соответствует жизнеутверждающему эротическому началу...

Поскольку высокий накал агрессивных чувств является следствием общего миропорядка, существенно снизить его с помощью психотерапевтических мер вряд ли возможно. Но сами эти чувства и можно, и следует сделать гораздо менее опасными, просто изменив их ориентацию: нельзя ненавидеть человека, нельзя ненавидеть людей... — отрицанию подлежит лишь давно устаревшее социальное устройство, порождающее взаимную ненависть. Парадокс, но для верующих средством редукции агрессивных чувств может служить также образ дьявола («князя мира сего»), олицетворяющий это устройство... Во всяком случае, в современном искусстве он несёт именно такую функцию...

Индивидуализм

Болезнетворную крайность взаимоотношений с социумом обнаруживает человек, приверженный индивидуализму. Эта психологическая установка ставит своих приверженцев в положение одиночек, которые не могут удовлетворить естественную человеческую потребность в сопереживании и любви, выражающую эротически-целеустремлённую организацию жизни. Итогом является депрессия, сопровождаемая мыслями об абсурдности существования и допустимости тешить себя любыми способами. При этом потребление наркотиков представляется вполне естественным. Нередко конец такому абсурдному существованию кладёт суицид, то есть преднамеренное самоубийство... Всё это вполне очевидно. Гораздо менее очевидна связь между чрезвычайной распространённостью индивидуализма и принципом наживы, тогда как в действительности она является прямой. Как уже указывалось, по мере развития цивилизации и насыщения рынка товарами, предназначенными для удовлетворения натуральных потребностей, товаропроизводителям приходится всё больше преступать естественную ограниченность человеческой природы. При этом проповедь индивидуализма (под маской свободы!) суть, главным образом, общепринятый способ защиты от угрызений совести. Если человек признаёт в другом человеке своего брата и любит его, он не может действовать во вред: производить опасные для здоровья, сильно денатурированные продукты, развращать, травить алкоголем, табаком, наркотиками... Индивидуализм же, как идеология, позволяет всё это — «каждый отвечает лишь сам за себя!». Одним он позволяет ради корысти вредить; другим — быть жертвами... А то, что индивидуализм в корне противоречит целеустремлённости человеческой природы, вполне очевидно. Это важнейший фактор антропоптоза. Психокорреционная практика должна быть направлена на возможно более широкое и полное осознание того, что в действительности человек — существо в высшей мере социальное. Жизнь следует строить на принципах коллективизма и любви...